Господство в воздухе

За критику главного командования подвергся тюремному заключению. В 1918 и после прихода фашистов к власти, в 1922-23, возглавлял Центральное управление авиации. С 1923 в отставке. В 1910 выдвинул идею о ведущей роли авиации в будущей войне, "что не нашло подтверждения в ходе 1-й мировой войны". В дальнейшем выступил как теоретик воздушной войны. По мнению Дуэ, авиация, завоевав господство в воздухе, может ударами по государственным и экономическим центрам противникака одна добиться победы в войне. Считал, что сухопутные войска и ВМФ должны быть незначительные по численности, и отводил им роль прикрытия границы в первые дни войны.

Большинство идей Дуэ нельзя считать оригинальными, они высказывались многими военными теоретиками начала века. Но генерал был наиболее систематичен, ярок и, несомненно, обладал пророческим даром в вопросах, касающихся развития военной авиации.

Ниже Вашему вниманию предлагаются избранные главы из книги Джулио Дуэ: "Господство в воздухе".

Дуэ считал, что в идеале "воздушный флот" может достичь абсолютного превосходства в небе и разгромить неприятельскую страну в войне. Сухопутные же войска при нанесении авиационных ударов по противнику должны вести оборонительные действия, сдерживать врага, пока он не будет разгромлен атаками самолетов или максимально ослаблен.

Не стоит считать Дуэ наивным максималистом. Он признавал победу в войне с помощью одной авиации лишь в качестве абсолютной цели, к которой надо стремиться. Он доказывал своим оппонентам, что, завоевав господство в воздухе, ВВС должны стремиться нанести противнику удары такой силы, чтобы подавить его материальные и моральные возможности оказывать сопротивление. Но если даже этого невозможно полностью достигнуть, "необходимо суметь в максимальной степени ослабить указанное материальное и моральное сопротивление, потому что ... будут облегчены операции нашей сухопутной армии и нашего морского флота".

В своем раннем произведении "Крылатая победа" Дуэ уделил довольно большое внимание действиям авиации совместно с наземными войсками и в их интересах. Он описывает батальные картины, по тем временам фантастические, бросая в бой против германских войск всю авиацию союзников. Вследствие этих сокрушающих ударов с воздуха германская армия теряет способность к сопротивлению и расстроенными толпами бросается к Рейну. Воздушный флот союзников преследует их совместно с конницей и танками. С таким же страстным воображением Дуэ позже изображал самостоятельные операции "модернизированной воздушной армии".

Воздушная армия, которая завоюет господство в воздухе и окажется способной сломить материальное и моральное сопротивление противника, сможет обеспечить победу независимо от хода боевых действий наземных войск.

Об обороне. В целом можно считать, что Дуэ, хоть и обладал даром предвидения, все же недооценил перспективный рост возможностей средств противовоздушной обороны. Однако для понимания основ гармоничного развития средств ПВО и ударной авиации все же иногда не помешает перечитать труды Дуэ восьмидесятилетней давности. Вот что он писал по этому поводу.

"Чтобы уничтожить полностью и быстро породу птиц, недостаточно убивать только тех, которые встретятся в воздухе. Этот метод мало эффективен... так как останутся гнезда и яйца. Систематическое разрушение гнезд и яиц - наиболее действенное средство и ... в случае крайности, можно было бы им ограничиться, так как ни одна порода птиц не может постоянно оставаться в воздухе.

Точно так же для уничтожения неприятельских воздушных средств... ожидание их появления в воздухе является наименее эффективным, если не иллюзорным. Наиболее эффективен метод уничтожения их баз, запасов, центров производства. В воздухе неприятельские самолеты могут ускользнуть, гнезда же и яйца их всегда находятся на поверхности и не могут двигаться".

Воздушная оборона, по Дуэ, должна свестись к "организации... мероприятий... для уменьшения эффективности ударов с воздуха: рассредоточению жизненных органов, подготовке убежищ и т.д. Только некоторые важные центры смогут быть защищены зенитной артиллерией, ибо было бы физически невозможно располагать таким количеством зенитной артиллерии, какое потребовалось бы для эффективной обороны всей территории страны".

По словам Дуэ, воздушная война "допускает только нападение: необходимо примириться с ударами, наносимыми нам неприятелем, чтобы использовать все имеющиеся средства для нанесения неприятелю еще более сильных ударов".

Если учесть, что сегодня любая система ПВО в самом лучшем случае собьет при массированном налете не более 15-20 летательных аппаратов из ста, то рациональное зерно здесь есть. С ударами остальных 80-85 все же придется мириться. А если преломить мысли Дуэ через современные взгляды на применение межконтинентальных баллистических ракет и обороны государства от их ударов?

Дуэ безоговорочно признавал "ценность всего того, что можно сделать с целью уменьшения эффекта нападений на нас с воздуха, лишь бы это не шло в ущерб тем ударам, которые мы сможем нанести противнику".

Разумное соотношение. Дуэ никогда категорично не заявлял, что надо иметь лишь одну ударную авиацию. По его мнению, воздушная армия должна в обязательном порядке располагать не только "бомбардировочными средствами", но и "средствами воздушного боя": "первые предназначены для наступательных действий против наземных целей, вторые - для того, чтобы дать действовать первым даже при наличии противодействия со стороны неприятеля".

Отвечая на обвинения в максимализме, Дуэ подчеркивал следующее. "Я не хотел бы, чтобы мои слова, имеющие целью показать, какой вес в возможной будущей войне приобретет воздушное оружие, были поняты как умаление значения наземных вооруженных сил". Он объяснял, что никто больше, чем он "не поддерживал и не поддерживает мысль о том, что все три вида вооруженных сил составляют единое и нераздельное целое, единое военное оружие с тройным острием... Это, однако, не означает, что в высших интересах родины, для которой все ее сыновья имеют одинаковую ценность, не следует создавать оружие, наиболее подходящее для ее защиты, изменяя, где надлежит, соотношения, формы и функции трех его зубцов с целью придания ему еще большей способности наносить глубокие раны возможному противнику".

Дуэ пишет: "Не военному специалисту устанавливать количество средств, которое страна должна предоставить в распоряжение своих органов обороны, так же, как не электротехнику устанавливать размер капитала электрической компании. Тот и другой должны ограничиться изучением способа использования с максимальной эффективностью того, что будет предоставлено в его распоряжение".

Глава VI. Господство в воздухе

Господствовать в воздухе — значит быть в состоянии воспрепятствовать неприятелю летать, сохраняя эту возможность за собой. Воздушные средства, могущие переносить по воздуху более или менее значительное количество снарядов, существуют. Производство надлежащего количества таких воздушных средств не требует чрезвычайных затрат. Активные вещества — взрывчатые, зажигательные и отравляющие — изготовляются легко. Воздушный флот, могущий сбросить многие сотни тонн таких активных веществ, создать нетрудно. Масштаб воздушных нападений как с материальной, так и с моральной стороны превосходит масштаб всех прочих известных видов нападения.

Тот, кто обладает господством в воздухе и располагает соответствующими наступательными силами, с одной стороны, предохраняет всю свою территорию и свои моря от неприятельских воздушных нападений и лишает противника возможности каких бы то ни было вспомогательных воздушных действий (содействие летательных аппаратов сухопутным и морским операциям); с другой стороны, он может предпринимать против неприятеля наступательные действия ужасающего масштаба, которым противник не в состоянии ничем противодействовать. Посредством таких наступательных действий он может отрезать неприятельскую армию и морской флот от их баз и произвести внутри неприятельской страны тякого рода разрушения, способные быстро сокрушить материальное и моральное сопротивление.

Все это представляет уже существующую, а не будущую возможность. И эта существующая возможность говорит, что завоевать господство в воздухе — значит победить, а потерпеть поражение в воздухе — значит быть побежденным и вынужденным принять все те условия, какие неприятелю угодно будет поставить.

Таков вывод, к которому мы пришли, исходя из положительных и современных фактических данных, путем логического и сжатого рассуждения.

Однако, поскольку из этого вывода логически вытекают следствия величайшей практической важности, но совершенно противоречащие общепринятой точке зрения,— нам необходимо остановиться на нем еще на один момент, прежде чем следовать далее.

Совершенно ясно, что применение средства, позволяющего человеку освободиться от стеснений, создаваемых земной поверхностью, должно вызвать совершенно новые последствия, еще не имеющие традиций и — даже наоборот — противоречащие традициям того, что было неразрывно связано с земной поверхностью.

С другой стороны, когда, исходя из положительных и достоверных фактических данных и рассуждая логически, я сказал бы — почти математически, мы приходим к определенным выводам, то эти выводы необходимо принять такими, какими они являются, даже если они предоставляются нам своеобразными и даже если они находятся в противоречии с умственными навыками или с традициями, вытекающими из других фактов — также положительных и достоверных, но совершенно иного порядка. Иначе мы придем к отрицанию человеческого разума.

Так поступает крестьянин, упорствующий в обработке своего участка земли определенным способом, потому что так делали его предки, несмотря на то, что он имел возможность наблюдать, что, например, применение химических удобрений и машин удваивает или утраивает производительность земли. Но эта традиционная инертность не приводит к иному результату, как только к низведению его в худшее положение по сравнению с его конкурентами.

Я разъяснял значение господства в воздухе еще 12 лет тому назад, когда первые самолеты начинали только подпрыгивать, но еще не летать. С тех пор я пытался привлечь внимание к новому оружию; говорил, что воздушное оружие должно рассматриваться как младший брат армии и флота; говорил, что мы увидим тысячи самолетов и будем иметь воздушные министерства. Я говорил, что дирижабль должен исчезнуть перед лицом нового средства, которое, несомненно, должно одержать верх. И все то, что я тогда говорил, постепенно осуществлялось в точности.

Но я ничего не предсказал. Я просто ограничился рассмотрением новой проблемы и размышлениями на основе положительных фактов и не поколебался высказать выводы, которые извлек из своих рассуждений, невзирая на то, что они в то время могли показаться, как и случилось в действительности, парадоксальными. Я имел математическую уверенность в том, что факты докажут мою правоту. Может быть, эта уверенность у меня была следствием позитивистского мировоззрения, порожденного изучением точных наук.

После того как нашелся человек, который, рассуждая с железной логикой расчета, смог утверждать факт существования неизвестной планеты, сообщив астрономам все необходимые данные для открытия ее; после того как, путем математических рассуждений, другому человеку удалось открыть электромагнитные волны, дав Герцу необходимые данные для обнаружения их опытным путем,— следует иметь веру в могущество человеческого разума, как имели эту веру астроном, открывший материально планету Нептун, и Герц, когда он пытался заставить проскочить искру в разомкнутом кольце. Но эти истины были куда более мудреными, нежели те, которые в результате своих размышлений я мог утверждать с такой умеренностью.

Теперь я прошу моих читателей остановиться и самим продумать то, что я изложил, — тема этого заслуживает, — чтобы прийти к ясному и точному самостоятельному включению.

Задача эта не допускает половинчатых решений. Или да, или нет! Я говорю: необходимо при подготовке государственной обороны совершенно изменить направление, потому что формы возможных в будущем войн будут совершенно иные, нежели формы войн прошлого времени.

Я говорю: Мировая война представляет собой особую точку кривой, изображающей эволюцию форм войны; в ной точке кривая резко изменяет свое направление под влиянием факторов, совершенно новых и совершенно отличных от тех, которые определяли ее до сего времени; поэтому прошлое ничего не дает для будущего, и последнее должно быть создано совершенно заново.

Я говорю: если это не будет принято в расчет, то страна будет вынуждена принести громадные жертвы для подготовки своей обороны, — жертвы, которые окажутся бесполезными или дадут самые незначительные результаты, так как средства обороны страны не окажутся пригодными для этой цели.

Необходимо отрицать эти утверждения, если не желают принять в расчет такую перспективу.

Я спрашиваю: верно или неверно, что самая сильная сухопутная армия, развернутая на Альпах, и самый сильный флот, крейсирующий в наших морях, не смогли бы делать ничего практически действительного, чтобы помешать противнику, подготовленному надлежащим образом, отрезать наши армии и наши эскадры от их коммуникаций и посеять смятение и ужас во всей Италии?

На этот вопрос необходимо ответить: неверно, если не намереваются подготовить соответствующие средства, помимо сухопутной армии и морского флота, чтобы воспрепятствовать возможным подобным действиям со стороны кого-либо из наших вероятных противников. На пот вопрос я с давних пор отвечал: верно, и поэтому-то и приступил к изучению проблемы, которую представляют собой новые формы и новые средства войны.

Примечание. В 1909 г. я писал: «Нам, бывшим до сего времени неотрывно привязанными к земной поверхности; нам, улыбавшимся почти с состраданием при виде усилий небольшой кучки пионеров, которых мы считали безумцами, тогда как они были провидцами; нам, обладающим только сухопутными армиями и морскими флотами, неизбежно должно казаться странным, что атмосфера должна стать ареной борьбы, не менее важной, нежели земля и море. Но мы должны с настоящего момента привыкнуть к этой мысли и с. этого же момента готовиться к борьбе совершенно нового характера.

Если могут существовать страны, не омываемые морскими волнами, то не может быть таких, которых не касалось бы дуновение воздуха; поэтому в будущем мы будем иметь вместо двух три сферы борьбы, резко отличающиеся одна от другой и резко отграниченные: в каждой из них борьба, хотя и ведущаяся различными средствами, должна быть направлена к одной общей цели, и эта цель будет всегда одинакова: победить.

В настоящее время мы вполне сознаем значение господства на море; не менее важным будет в скором времени завоевание господства в воздухе, так как, только обладая господством в воздухе — и только тогда, — мы сможем использовать преимущества, вкратце выраженные в фразе: "сверху хорошо видно и удобно наносить удары", преимущества, которыми мы не сможем воспользоваться полностью, пока не принудим противника оставаться на поверхности.

Следовательно, в будущем будут с ожесточением сражаться за господство в воздухе. Поэтому цивилизованные государства будут подготовлять и собирать надлежащие средства; а так как во всякой борьбе, при равенстве прочих условий, одерживает верх численный перевес, то так же, как это произошло и происходит с сухопутными армиями и морскими флотами, и в отношении воздушных сил возникает непрестанное соревнование, сдерживаемое лишь обстоятельствами экономического порядка, и вследствие этого неизбежного соревнования воздушные флоты будут постепенно расти и приобретать значение.

Сухопутная армия и морской флот не должны поэтому рассматривать летательные аппараты как вспомогательные средства, могущие принести пользу при некоторых определенных обстоятельствах. Нет! Армия и флот должны, напротив, видеть в появлении летательных аппаратов рождение третьего брата младшего, но имеющего не меньшее значение в великой военной семье» («I problcmi dell'aeronavigazione», Magginre G. Douhet. Estratto dal giornale «La Preparazione», Roma, 1910).

Ныне, после Мировой войны, мне не приходится изменить ни одного слова в том, что я написал 11 лет тому назад: время подтвердило мои выводы, несмотря на то, что понятие господства в воздухе еще не утвердилось с достаточной ясностью.

Вина в этом лежит не на мне, и это понятие, так как иначе и быть не могло, в настоящее время быстро утверждается, особенно за пределами Италии.

Глава VII. Окончательные выводы.

Завоевать господство в воздухе — значит победить, а потерпеть поражение в воздухе — значит быть побежден пым и вынужденным принять все те условия, какие неприятелю угодно будет поставить.

Это утверждение, которое для меня является самоочевидной истиной, будет казаться все более истинным для читателей по мере того, как они будут пробегать этот очерк, который, переходя от общего к частному, осветит вопрос с достаточной, я надеюсь, полнотой.

Из этого утверждения немедленно вытекает следующее первое заключение.

Для обеспечения государственной обороны необходимо и достаточно создать надлежащие условия для того, чтобы завоевать, в случае вооруженного столкновения, господство в воздухе.

Отсюда вытекает с неизбежностью следующее второе заключение.

Все то, что какое-либо государство намерено сделать для обеспечения своей обороны, должно быть направлено к цели снабжения его теми средствами, которые, в случае вооруженного столкновения, пригодны для завоевания господства в воздухе.

Всякое усилие, всякая доля энергии, всякое средство, отвлеченные от этой основной цели, представляют собой уменьшение вероятности завоевания господства в воздухе, увеличение вероятности потерпеть поражение в случаe войны. Всякое отвлечение от основной цели является ошибкой.

Для завоевания господства в воздухе, т.е. для достижения возможности воспрепятствовать неприятелю летать, необходимо лишить неприятеля всех воздушных средств, и это может быть достигнуто лишь уничтожением этих средств либо в воздухе, либо в их базах, либо на заводах, где они изготовляются,- одним словом, повсюду, где возможно их пребывание или производство.

Подобная операция с целью уничтожения может быть осуществлена лишь в воздухе или в глубине неприятельльской страны; поэтому она может быть выполнена лишь воздушными средствами. Сухопутные и морские боевые средства не могут оказать этой разрушительной работе никакого содействия. Следовательно:

господство в воздухе может быть завоевано лишь соответствующнми воздушными силами.

Связывая эту аксиому с первым заключением, изложенным выше, мы можем вывести следующее заключение громаднейшего практического значения:

государственная оборона может быть обеспечена лишь воздушными силами, способными, в случае вооруженного столкновения, завоевать господство в воздухе.

Это положение находится в полнейшем противоречии с современным представлением о государственной обороне и выдвигает на первый план важное значение воздушных сил. Но для отрицания его необходимо отрицать значение господства в воздухе.

Контраст со всем прошлым вызывает смятение, но ведь самый факт завоевания человеком воздушного пространства не может не смутить.

Это, как я уже указывал, полная переоценка ценностей перед лицом новой и непредвиденной величины. Сухопутные и морские силы господствовали до сего времени, и их господство было неоспоримо: воздушное пространство было недоступно человеку. Нет никаких причин, чтобы a priori следовало исключить в их взаимных отношениях возможность того, что воздушные силы могли бы получить превосходство над силами сухопутными и морскими. Изучая эти взаимные отношения, мы приходим именно к выводу, что воздушные силы предназначены господствовать над сухопутными и морскими силами: последние, в силу ограниченности их наступательной мощи и радиуса действия, теряют свою ценность по сравнению с воздушными силами, наступательная мощь и радиус действия которых представляют собой величины несравненно большего масштаба.

Как я уже сказал, мы находимся в особой точке кривой, изображающей эволюцию форм войны; в этой точке кривая резко меняет направление, совершенно нарушая всякую последовательность.

Поэтому, если бы мы попытались следовать дальше, как можно менее уклоняясь от пути, по которому шли до настоящего времени, мы лишь удалялись бы от реальной действительности и кончили бы тем, что в самом скором времени очутились бы вне самой действительности. Чтобы не отрываться от нее, необходимо и нам, подобно ей, резко изменить курс.

Если факты, размышление и совесть говорят нам, что относительная ценность сухопутной армии и морского флота уменьшается по сравнению с ценностью воздушных сил, мы совершили бы непроизводительную, даже более — вредную для истинной мощи государственной обороны работу, если бы мы продолжали упорствовать в области практики, стремясь приписать сухопутной армии и морскому флоту ценность фиктивную, т.е. не соответствующую действительности.

Разумеется, поскольку «natura non facit saltura» («природа не делает скачков»), а тем менее делает их человек, я не требую, чтобы немедленно же положение вещей коренным образом изменилось и чтобы сухопутная армия и морской флот были упразднены, а были сохранены и увеличены только воздушные силы.

Я требую пока исключительно того, чтобы начали принимать воздушным силам то значение, которого они заслуживают,— а мы в Италии еще очень далеки от этого,— и чтобы была принята следующая концепция компромиссного и временного характера:

стремиться к постепенному уменьшению сухопутных и морских сил и к постепенному росту воздушных сил, способных завоевать господство в воздухе.

Эта концепция будет тем более приближаться к действительности, чем более решительным будет стремление и ее крайним пределам.

Победа улыбается тому, кто предвосхищает изменения форм войны, а не тому, кто приспосабливается к измепениям. В настоящий период резкого перехода от одной формы к другой, совершенно от нее отличной, тот, кто первый смело и решительно бросится по новому пути, будет иметь неоценимое преимущество, так как он воспользуется всеми выгодами, которые дает новая форма по сравнению со старой.

Новая форма войны, повышая до крайних пределов преимущества наступательного образа действий, неизбежно приведет к чрезвычайно быстрому исходу военных столкновений. У того, кто не окажется подготовленным к новому способу ведения войны, не будет времени не только на то, чтобы подготовиться, но и на то, чтобы освоиться с новой обстановкой.

Тот, кто первым будет готов к новой войне, сможет одержать победу не только в короткий срок, но также с минимальными средствами и с минимальными жертвами. Когда преобразование будет закончено, война хотя и будет непродолжительной, но будет требовать все более мощных воздушных сил; однако в переходный период будет вполне достаточно ограниченных сил для того, чтобы победить, совершенно лишив значения неприятельскую сухопутную армию и морской флот.

Если для того, чтобы решиться, мы будем ждать чужого примера, ясно, что мы останемся позади; а остаться позади в этот период означает потерпеть поражение в случае войны.

Как я уже упоминал, в настоящее время происходит следующее любопытное явление: Антанта, чтобы обезопасить себя от возможных германских стремлений к реваншу, поставила Германию в условия, ведущие ее к решительному устремлению на тот путь, который может наиболее верно привести ее к реваншу.

Действительно, Германия, лишенная возможности вооружаться на суше и на море, будет вынуждена вооружаться в воздухе. Как мы увидим далее, воздушные силы, способные завоевать господство в воздухе,— особенно в настоящий первоначальный период, — требуют весьма ограниченных средств, незначительного числа людей и небольших запасов, причем все это может быть подготовлено, не возбуждая внимания вероятных противников. Столь заманчивая перспектива освободиться с большой легкостью от наложенного на нее ига несомненно увлечет Германию на новый путь ^*.

Этот новый путь экономичен. Он позволяет подготовить оборону страны со значительно меньшей затратой средств и энергии, если только правильно оценивается относительное значение воздушных, сухопутных и морских сил.

Вспомним, что в Англии некоторые адмиралы уже задали себе вопрос, что выгоднее строить — дредноуты или самолеты. Вспомним, что в США уже производились практические опыты, показавшие, что с помощью самолетов можно топить броненосцы.

Мы сейчас, переживаем тот момент, когда невозможно более игнорировать эту проблему, но необходимо, наоборот, смотреть ей прямо в лицо, чтобы принять определенное решение в интересах обороны страны.

^* Прошло всего 5 лет с тех пор, как я написал эти слова, и Германия уже неоспоримо обладает первенством в области авиационной промышленности и гражданских воздушных сообщений, помимо первенства в области химической промышленности, т.е. обладает необходимыми и достаточными элементами для создания в кратчайший срок и тайным образом мощных воздушных сил. — Прим. автора.

Источники

• "Господство в воздухе." /Джулио Дуэ/