Авиация Второй мировой

Home  Custom Search

Противотанковое вооружение ВВС КА в 1941-45 гг.:

непростая история 37-мм авиационных пушек

О.В. Растренин


Бронированный таран

К началу 1941 г. военные специалисты практически всех стран мира пришли к выводу, что основной ударной силой в будущей войне станут мощные танковые соединения, вводимые в сражение на узких участках фронта. «Бронированный таран» при активной поддержке авиации и пехоты должен пробить брешь в обороне противника и широким охватом тылов окружить, а затем и уничтожить его войска.

Именно такие условия были созданы осенью 1940 г. в ходе фронтовых учений, которыми руководил первый заместитель начальника Генштаба Красной Армии генерал-лейтенант Ватутин. Согласно вводной в тыл 13А Западного Особого Военного округа в районе г. Лиды на глубину до 80 км прорвался танковый корпус условного противника. У командующего 13А, противотанковых сил в тылу оказалось недостаточно, чтобы парализовать действия этих танков. Подсчёты, что может дать в этом случае авиация, показали: «2 истребительных полка с PC, 2 пушечных полка, 2 пикирующих полка» (около 360-370 самолётов), брошенных на 500-600 танков, по самым оптимистичным подсчётам могли вывести из строя не более 110 танков.

Как оказалось, штатные авиационные средства поражения - фугасные (калибра 50-100 кг) и осколочные (калибра 10-25 кг) бомбы, ракетные осколочные снаряды калибра 82 и 132 мм и авиационные пушки ШВАК калибра 20 мм, были недостаточно эффективными при действии по танкам.

Заместитель генерал-инспектора ВВС КА генерал-майор Хрюкин отмечал: «Почему получается такой плохой результат? Потому, что мы имеем на вооружении пушку 20-мм, она имеет очень маленький калибр и мало пробивает, если считать калибр снаряда на толщину брони. Поэтому самым эффективным средством для борьбы с танками противника, прорвавшимися в наш тыл, буду пушечные штурмовики и истребители, вооружённые пушкой в 37 мм. У нас есть такие лётчики, которые могут одну пулю зарядить в пулемёт и эту пулю положат, куда им скажут. Поэтому каждый снаряд сможет вывести танк из строя. Самым действенным противотанковым вооружением будет пушка на самолёте».

Действительно, как показали полигонные испытания, бронебойный 37-мм снаряд БТ-37 с дистанций до 500 м при углах встречи 45° пробивал танковую броню толщиной 30 мм, а с дистанций до 200 м при углах встречи 5° от нормали — 50-мм броню. При этом осколки брони и оставшиеся части снаряда производили сильные разрушения внутри танка. Попадания в элементы ходовой части танка наносили существенные разрушения, выводящие танк из строя. На основе испытаний вывели, что 52% попаданий снаряда БТ-37 по среднему танку и 73% по лёгкому танку выводили их из строя.

То есть, пушка калибра 37 мм была весьма грозным оружием. Но самолётов с такими пушками к началу войны с Германией в ВВС КА не было.

Воздушный истребитель танков Поликарпова ВИТ-1 2М-103 с двумя 37-мм пушками Шпитального К-37 и 600 кг бомб (в перегрузку 1000 кг) как противотанковый самолёт не доводился.

Не был запущен в серию «истребитель самолётов и танков» Та-3 2М-89 Таирова. Формально по причине недостаточной дальности — 1060 км вместо 1200 км. Один из вариантов его вооружения включал пушку калибра 37 мм, две пушки калибра 20-23 MV два пулемёта ШКАС, PC и бомбы (до 500 кг в перегрузку).

Мощные боевые самолёты с противотанковым составом вооружения ИТП М-107Г и ТИС 2АМ-37 Поликарпова только находились в постройке, а бронированные штурмовики ДДБШ-2М-71 Сухого и Ил-6 2АМ-38 Ильюшина существовали лишь в виде проектов.

По результатам обсуждения на совещании у Сталина 1 марта 1941 г. хода и результатов работ по авиационному стрелково-пушечному вооружению вышло постановление Комитета обороны, согласно которому Гудкову и директору завода № 301 Эскину поручалось отработать на самолёте ЛаГГ-1 (или ЛаГГ-3) установку мотор-пушек Ш-37 Шпитального (ОКБ-15) и БМА-37 конструкции Таубина-Бабурина (ОКБ-16) с боекомплектом 48-50 патронов. Самолёт с пушкой Ш-37 требовалось предъявить на государственные испытания к 1 апреля (всего через месяц), а с пушкой БМА-37 — к 1 мая. Выбор в пользу одной из пушек предполагалось сделать после испытаний. Соответствующий приказ НКАП вышел 3 марта.

Одновременно с решением по пушечным истребителям С.В.Ильюшину ставилась задача к 1 мая построить противотанковый вариант штурмовика Ил-2, установив на него две крыльевые 37-мм пушки Ш-37 с боезапасом по 40 патронов на ствол. Но оба самолёта к началу войны на вооружение ВВС КА не поступили. Между тем вооружение серийных боевых самолётов ударного и истребительного типов не обеспечивало эффективного поражения бронетехники. Как следствие, авиационная поддержка войск Красной Армии при отражении ударов танковых «клиньев» германского вермахта оставляла желать лучшего.

По этому поводу в директиве Ставки от 11 июля 1941 г. отмечалось: «в истекшие 20 дней войны наша авиация действовала главным образом по механизированным и танковым войскам немцев. В бой с танками вступали сотни самолётов, но должного эффекта достигнуто не было...»

Проведенные летом 1942 г. на НИП АВ ВВС1 испытания показали, что самолёт Ил-2 с пушками ВЯ мог наносить устойчивое поражение только бронетехнике с толщиной брони до 20 мм. Поражение надмоторной брони и брони крыши башен танков снарядами БЗ-23 получалось лишь при углах пикирования более 40°. Но пилотирование Ил-2 на этих режимах было сложным, а вероятность попадания в уязвимые части танков из-за малой их площади — небольшой.

1Научно-испытательный полигон авиационных вооружений ВВС, Ногинский район Московской области

Самолёты Ил-2 с пушками ШВАК, из-за малой эффективности, предлагалось использовать «на 5-10 км в тылу по пехоте и горючему, обеспечивающему танки».

Эффективность применения ракетных снарядов всех типов ограничивалась большим рассеиванием. В полигонных условиях вероятность попадания по колонне из 4-х танков при одиночной стрельбе с 600-700 м не превышала 6,4%. В несколько раз лучшие результаты получались при стрельбе залпом из 4-х снарядов с минимально допустимых по условиям безопасности дистанций (300м).

Снаряды с бронебойной (РБС-82, РБС-132) боевой частью имели лучшие показатели рассеивания и значительно превосходили РОФС 132 по бронепробиваемости. При прямом попадании в танк РБС-82 и РБС-132 обеспечивали пробитие 50 и 75 мм брони, соответственно, : осколочно-фугасные РОФС-132 только — 30 мм при прямом попадании. При этом осколки снарядов и отколотой брони (с внутренней стороны) наряду с фугасным действие продуктов взрыва наносил сильные разрушения внутри танка и уничтожали экипаж. Фактически попадание в танк этих снарядов приводило к его потере. При разрыве РОФС-132 (угол места 30°) осколки снаряда пробивали 15-мм броню на удалении до 1 м.

Но снаряды РОФС-132 стали поступать в части ВВС с начала 1942 г., а РБС-132 и РБС-82 - с 1943 г.

Неплохие результаты показали на испытаниях зажигательные ампулы АЖ-2 в жестяных корпусах, снаряженные самовоспламеняющейся смесью КС. Для поражения танка было достаточно всего одного попадания.

Попадая в танк, ампула разрушалась, смесь КС прилипала к броне, залепляла смотровые щели и вызывала пожар такой силы, что потушить его было невозможно-всё, что находилось внутри танка, выжигалось. При массовом сбросе АЖ-2 обеспечивалась высокая вероятность прямого попадания в танки, даже в рассредоточенных боевых порядках. Кассеты мелких бомб Ил-2 вмещали 216 ампул и при сбросе с высоты 200 м область «разрывов» ампул составляла полосу 15x200 м. То есть, одна ампула попадала в площадь порядка 14 м², тогда как площадь, занимаемая танком, была около 20-22 м².

Но КС годились только для тёплого времени года - «невозможность мгновенного воспламенения при температурах окружающего воздуха ниже +5°С». Сами ампулы несли опасность для самолёта и лётно-технического состава при разрушении оболочки в ходе эксплуатации или в бою (тряска, пулевые попадания и т.д.).

Основным же средством поражения бронетехники в ВВС КА в этот период войны оставались бомбы. Осколки фугасных 100-кг бомб при подрыве в 1-5 м от танка пробивали 30-мм броню. От взрывной волны разрушались заклепочные и сварные швы. Фугасные бомбы калибра 50 кг и осколочные калибра 25 кг пробивали осколками броню толщиной 15-20 мм при разрыве на удалении 0,5-1 м, или при прямом попадании в танк.

То есть, для поражения танка требовалось прямое попадание в танк. Но вероятность этого даже при небольшой высоте полёта была невысокой, особенно в бою, когда цели рассредоточивались.

Например, при бомбометании серией из 4-х ФАБ-50 с Ил-2 в горизонтальном полёте с высоты 100-200 м вероятность попадания хотя бы одной бомбы в полосу 20x100 м не превышала 4-8%, а на выходе из пикирования (25-30°) - 12,8%.

На основе боевого опыта первого периода войны Оперативное управление штаба ЗВС КА указывало, что для выведения из строя одного лёгкого танка необходимо выделять 4-5 Ил-2, а одного среднего танка - 12-15 Ил-2. Очевидно, такой результат нельзя признать высоким

Эффективность фронтовых бомбардировщиков (СБ, Ар-2, Пе-2, Су-2) по танкам был: ещё ниже из-за больших высот бомбометания. Применение истребителей, вооружённых 6-8 PC и бомбами - 100-200 кг, для борьбы с танками оправдало себя лишь отчасти. Хорошие результаты получались только у самолётов старого типа - И-16, И-153, которые помимо высокой маневренности у земли, имели ещё и моторы воздушного охлаждения.

Несмотря на отдельные высокие результаты ударов, авиация оказалась всё же наименее эффективным из средств борьбы с танками. Как отмечалось в одном из докладов штаба ВВС КА, «... возможности авиации, как средства борьбы непосредственно с танками, в значительной мере переоцениваются. Фактически достигаемые результаты, как правило, не оправдывают затраченных сил и средств. Это в равной мере относится как и нашей авиации, так и к авиации противника». Среди причин указывались, прежде всего небольшие размеры танков, их значительная прочность и живучесть: «особенно живучи танки среднего и тяжёлого типа, поражения которым можно достигнуть лишь прямым попаданиями бомб и снарядов крупных калибров».

«... Свести к нулю превосходство немцев в танках»

О том, сколь остро стояла проблема борьбы с танками, можно судить из речи Сталина на торжественном собрании 6 ноября 1941 г.: «Существует только одно средство, необходимое для того, чтобы свести к нулю превосходство немцев в танках и тем самым коренным образом улучшить положение нашей армии. Оно, это средство, состоит не только в том, чтобы увеличить в несколько раз производство танков в нашей стране, а также и в том, чтобы резко увеличить производство противотанковых самолётов».

Надо полагать, Сталин имел в виду Ил-2 и ЛаГГ-3 с пушками Ш-37. Оба самолёта к этому времени прошли государственные испытания, а ЛаГГ-3 ещё и войсковые.

Вопрос о постройке серии истребителей ЛаГГ-3 с пушкой Ш-37 впервые был поднят Б.Г. Шпитальным 24 июля 1941 г. на совещании у Сталина. На нём, кроме Шпитального присутствовали заместитель командующего ВВС и член Военного Совета ВВС генерал майор И.Ф. Петров и наркомы боеприпасов и вооружения Б.Л. Ванников и Д.Ф. Устинов. Совещание было созвано по инициативе Шпитального и продлилось 1 ч 15 мин (с 23:45: по 1:00 уже 25 июля). Шпитальный предлагал принять пушку Ш-37 на вооружение ВВС КА и организовать её валовый выпуск. Пушкой планировалось вооружать серийные истребители ЛаГГ-3 и штурмовики Ил-2, которые затем массированно применять для борьбы с немецкими танковыми колоннами.

Эта инициатива встретила возражения Устинова, Ванникова и Петрова. В условиях, когда заводы перестраиваются на военный лад или встают на колёса, чтобы перебраться на восток, а на фронтах ощущается острая нехватка боевых самолётов, и прежде всего истребителей, предложение Шпитального казалось преждевременным. К тому же требовалось подготовить лётно-технический состав к грамотной эксплуатации 37-мм пушек.

На совещании решили изготовить на заводе № 74 НКВ без разработки специализированной оснастки опытную партию пушек Ш-37 для укомплектования одного истребительного полка противотанковых ЛаГГ-3 и провести войсковые испытания самолётов в условиях фронта. Одновременно предполагалось провести полигонные испытания Ил-2 с пушками Ш-37, и лишь затем принять решение о постановке Ш-37 на снабжение ВВС КА.

28 июля, вышло постановление ГКО «О 37 мм авиационной пушке конструктора Шпитального», согласно которому наркомат вооружения (Устинов) должен был подготовить производство пушки 37-мм пушки ОКБ-15 и к 15 сентября изготовить 32 пушки Ш-37.

Но постановления ГКО о серийном выпуске ЛаГГ-3 с пушкой Ш-37 не последовало Шпитальный не смог «продавить» военных. По настоянию ВВС решили сначала провести войсковые испытания пушек Ш-37 на двух — трёх ЛаГГ-3, после чего сделать выводы с целесообразности массового выпуска. Соответствующий приказ по ВВС № 0200 за подписью генерал-майора И.Ф. Петрова вышел 10 августа. Отстрел всего вооружения на НИП АВ самолётов ЛаГГ-3 с пушкой Ш-37 на земле и в воздухе требовалось завершить к 18 августа и передать самолёты в ВВС МВО для войсковых испытаний, которые необходимо было начать 23 августа и окончить 20 сентября. Полигонные испытания противотанкового штурмовика Ил-2 с пушками Ш-37 следовало провести с 15 августа по 10 сентября. Одновременно с испытаниями предполагалось подготовить 16 человек технического состава «по обслуживанию материальной части пушек калибра 37 мм и самолётов, вооружённых этими пушками». Шпитальный сделал попытку (правда, довольно слабую) противодействовать проведению этих испытаний. На просьбу начальника заказов вооружения ГУ ВВС КА генерал-майора интендантской службы Жарова выделить НИП АВ необходимые для выполнения программы боеприпасы Шпитальный в письме от 14 августа выразил свое непонимание, «почему ГУ ВВС назначило испытание, ибо основные государственные испытания и повторные испытания 37 мм пушка ОКБ-15 прошла». К тому же программа испытаний не согласована с ОКБ-15. Одновременно Шпитальный заявил «отвод работнику НИП АВ ВВС КА — т. Филиппову, т.к. из имеющихся в ОКБ-15 документов, следует, что т. Филиппов не может быть допущен, ни к участию в испытаниях, ни к какому-либо участию в принятии решения по этим испытаниям».

После обмена мнениями Шпитальный, конечно же, передал боеприпасы на НИП АВ, а также согласовал и подписал саму программу испытаний. Что касается отвода военин-женера 2-го ранга Филиппова, то этот номер у Шпитального не прошел.

Остроту вопроса вокруг пушки Ш-37 и отношений ОКБ-15 и ГУ ВВС придавала инициатива военных по организации выпуска небольшой серии самолетов ЛаГГ-3 с 23-мм пушкой ВЯ. С этим предложением еще в начале июля выступил начальник опытного отдела авиавооружения ГУ ВВС военинженер 1-го ранга Матаев. Его поддержал начальник заказов вооружения ГУ ВВС генерал-майор интендантской службы Жаров и начальник ГУ ВВС КА генерал-майор Петров.

В августе инициатива военных докладывалась в Государственном Комитете обороны и получила поддержку, хотя окончательного решения по ней вынесено не было. Сочли необходимым сначала отработать серийную установку пушки ВЯ на ЛаГГ-3 и провести заводские испытания.

Как показали дальнейшие события, контрольный отстрел пушек Ш-37 на ЛаГГ-3 назначили весьма предусмотрительно. Пушки продемонстрировали никуда не годную живучесть и надежность в работе. Испытания проводились на трех ЛаГГ-3 (зав. №№ 011003, 3121313, 3121418) с Ш-37.

Специалисты НИП АВ отмечали, что как пушки, так и пушечные установки, представленные на испытания, не доработаны и вследствие этого на НИП АВ происходят не испытания, согласно приказу № 0200 от 10 августа 1941 г. по ГУ ВВС КА, а заводская отработка пушек и пушечных установок. Живучесть отдельных деталей пушки (ударник, боек, шептало, боевой взвод) чрезвычайно низка и не соответствует данным, указанным в отчете по государственным испытаниям, проведенным в НИИ ВВС.

Считалось необходимым «потребовать от НКАП и НКВ, срочных распоряжений промышленности по устранению дефектов соответственно по самолетам и пушкам, после чего предъявить на повторный контрольный отстрел».

Представитель ОКБ-15 Н.Е. Разгильдеев (заместитель директора и главный инженер ОКБ-15) без каких-либо объяснений отказался подписывать составленный 2 сентября на НИП АВ акт по итогам стрельб пушек Ш-37 на самолетах ЛаГГ-3. По этому поводу между ГУ ВВС и ОКБ-15 больше месяца длилось разбирательство. Как оказалось, все это время Шпитальный ждал результатов войсковых испытаний противотанковых ЛаГГ-3 в 33 иап, организованных по приказу ГУ ВВС от 26 августа, и сведений о подготовке наркоматом вооружения серийного производства пушки Ш-37. Только 10 октября, когдс бригада ОКБ-15 выехала с фронта, имея на руках материалы испытаний, Шпитальный официально сразъяснил» свою позицию и в очередной раз попытался «приструнить» ВВС. В письме начальнику Управления опытного строительства ГУ ВВС генерал-майору М.В. Шишкину сообщалось, что: «/.../ мотивом отказа от подписи акта отладочных стрельб послужило то обстоятельство, что полигон НИП АВ ВВС КА проводит политику нездорового протекционизма по отношению опытных работ различных КБ. Не обращая внимание на очевидные положительные качества пушки ОКБ-15, полигон — пушку ОКБ-15 кал. 37 мм порочит, а пушку КБ Таубина выдвигает. Акт отладочных стрельб - возмутительный документ, показывающий отношение отдельных работников ВВС КА к работам ОКБ-15» Жалоба Шпитального имела некоторый резонанс, но «разбор полетов» обошелся без оргвыводов. Нельзя не остановиться на некоторых особенностях, сопровождавших войсковые испытания «в условиях фронта» опытного звена ЛаГГ-3 с 37-мм пушками.

Боевые действия 33 иап вёл в составе 43 сад ВВС Западного фронта на московском направлении. Полк базировался на аэродроме Двоевка у г. Вязьма, выполнял задача по сопровождению бомбардировщиков, разведке и штурмовке войск противника. Но ЛаГГ-3 с Ш-37 летали командир звена лейтенант Баринов и младшие лейтенанты Яхнов и Перескоков. В связи с прорывом 6 октября мотомеханизированных частей противнике в район Двоевки остатки полка (6 ЛаГГ-3) после штурмовки немецких танков перелетели на аэродром Ватулино (г. Руза). К 12 октября в полку остался только один исправный самолёт. Передав его в соседний полк, 33 иап убыл в г. Арзамас для переформирования и получения новой материальной части.

В ходе испытаний один ЛаГГ-3 (Баринов) 10 октября не вернулся с боевого задания, другой (Перескоков) — был разбит при посадке по вине лётчика, и третий самолёт (Яхнов) - разбит при вынужденной посадке вне аэродрома (в обоих случаях произошел излом фюзеляжа и носовой части).

По воспоминаниям наркома вооружения Д.Ф. Устинова, группа специалистов ОКБ-15, участвовавшая в войсковых испытаниях, сообщила, что за 5 дней боев лётчики, летавшие на ЛаГГ-3 с пушкой Ш-37, сбили 7 самолётов и вывели из строя 5 средних танков неприятеля. Шпитальный немедленно довёл эти результаты до сведения Сталина. При этом делался вывод, что пушка Ш-37 калибра 37 мм является именно тем оружием, которое обеспечит превосходство советских самолётов в борьбе с воздушным и наземным противником. Дело только за количеством пушек. Выслушав Шпитального, Сталин наложил на его докладной резолюцию: «т. Устинову. Нужно срочно поставить производство авиационных 37-мм пушек. Прошу сегодня ночью сообщить мне о принимаемых мерах. И. Сталин».

14 октября Наркомат вооружения (Устинов) доложил «Секретарю Комиссии по Военным и Военно-Морские Делам при СНК СССР /.../ о том, что он к концу 1941 года обеспечит выпуск 37 мм. пушек конструкции тов. Шпитального в количестве 100 штук, а начиная с января 1942 года может выпускать по 250 штук в месяц».

Примечательной была организация войсковых испытаний со стороны Шпитального. Военинженер 2-го ранга Исаев, выяснявший результаты боевого применения пушек Ш-37 на самолётах ЛаГГ-3, в докладе 15 ноября 1941 г. заместителю командующего ВВС КА бригадному комиссару Руденко отмечал: «По прибытии самолётов в войсковую часть инженерно-технический состав дивизии и полка к испытаниям привлечён не был, по категорическому приказанию генерала тов. Захарова никого из них к самолётам с этими пушками не допускали, поэтому ни инженер дивизии, ни инженер по вооружению в испытаниях не участвовали. Лётчикам, проводившим испытание, также было дано указание никаких сведений об эсплоатации никому не давать, кроме одного Шпитального. Поэтому официальных документов об эксплоатации в дивизии не имеется, все эти материалы увезены группой Шпитального, проводившей испытания пушек». По заявлению командования 43 сад ЛаГГ-3 с Ш-37 действовали главным образом по воздушным целям и сбили по докладам лётчиков 6-7 самолётов противника, шбоевой комплект в 20 патронов вполне достаточен, серьёзных отказов в работе пушки не было, в эсплоатации она не сложна, жалоб и особых замечаний от лётного состава нет».

Хотя группа ОКБ-15 выехала с фронта ещё 10 октября, даже 23 ноября отчёт по войсковым испытаниям пушек Ш-37 на ЛаГГ-3 в Управление опытного строительства ГУ ВВС ещё не поступил, хотя срок по приказу командующего ВВС был установлен не позднее 30 октября. Соответственно, докладывать генерал-полковнику Жигареву было нечего.

Поэтому заместитель начальника УОС ГУ ВВС военинженер 1-го ранга Матаев просил заместителя командующего ВВС КА бригинженера Руденко «ходатайства перед Командующим Военно-Воздушных сил Красной Армии генерал-полковником тов. Житаревым - о вызове т. Шпитального в Военный Совет ВВС КА для доклада материала о войсковых испытаниях 37 мм пушек на самолётах ЛаГГ-3 /.../ и высылке их в ГУ ВВС КА».

Тем временем, 24 сентября 1941 г. Ильюшин, не дожидаясь официального окончания государственных испытаний Ил-2 с Ш-37, направил Сталину письмо, в котором докладывал: «На самолёт Ил-2 в августе сг. мною были установлены 2 пушки 37 мм конструкции Шпитального с запасом снарядов 40 штук на пушку, а весь запас снарядов 80 штук. Самолёт с этими пушками прошёл Государственные испытания в НИП АВ ГУ ВВС Стрельба с самолёта Ил-2 из этих пушек производит сильное впечатление мощностью огня и точностью попадания. Это уже настоящая летающая артиллерия. /.../ Основные цели этого самолёта будут танки всех типов, артиллерия, артиллерийские позиции, в том числе позиции зенитной артиллерии, ДЗОТы, подавление пулемётных и противотанковых точек, уцелевших при подготовке нашего наступления, паровозы, железнодорожные составы и моторизованные войска. Достоинство самолёта Ил-2 с установленными пушками состоит в том, что можно будет вести с самолёта прицельную, очень точную стрельбу, и к тому же стрельбу можно начинать с дистанции 3-х и более километров, когда вражеские войско нашего самолёта не видят и не слышат».

В заключение Ильюшин внёс предложение «поручить заводу № 1 оборудовать два авиаполка самолётов Ил-2 пушками 37 мм типа конструкции Шпитального по 2 пушки на самолёт с запасом снарядов по 40 штук на пушку».

К сожалению, это письмо является попыткой Главного конструктора выдать желаемое положение дел за действительное.

Большие размеры пушек Ш-37 и магазинное питание определили их размещение в обтекателях под крылом самолёта Ил-2. Из-за установки на пушке большого магазина её пришлось сильно опустить вниз относительно строительной плоскости крыла, что не только усложнило конструкцию крепления пушки к крылу (пушка крепилась на амортизаторе и при стрельбе перемещалась вместе с магазином), но и потребовало сделать для неё громоздкие, с большим поперечным сечением обтекатели.

Сильная отдача пушек при стрельбе, несинхронность в их работе и малый запас продольной устойчивости самолёта приводили к тому, что штурмовик при стрельбе испытывал сильные «клевки», толчки и сбивался с линии прицеливания. При стрельбе из пушек очередью более 3-5 снарядов лётчикам было трудно удерживать линию визирования на цели. Рассеивание снарядов резко увеличивалось, снижалась точность. Для эффективного расходования боекомплекта к пушкам необходимо было сделать 10-13 заходов на цель, что совершенно нереально в бою.

Учитывая, что 15 сентября завершились полигонные испытания Ил-2 с Ш-37 на НИП АВ В8С, а Ильюшин был грамотным инженером и прекрасно понимал все проблемы, письмо Сталину можно рассматривать и как попытку помочь Шпитальному протолкнуть решение о принятии пушки Ш-37 на вооружение ВВС КА. Всё-таки Ил-2 - самолёт массовый и лучше подходит для работы по земле. К тому же, два боевых самолёта, потребляющих пушку Ш-37, это не один самолёт.

Примерно в это же время ВВС вновь подняли вопрос о необходимости выпуска ЛаГГ-3 с пушкой ВЯ и двумя пулеметами БС. Производство пушечных истребителей предлагалось организовать начиная с 15 ноября. 30 сентября главный конструктор завода № 21 Лавочкин утвердил акт по заводским испытаниям серийной установки на двух самолетах ЛаГГ-3 (зав. №№ 3121521, 3121638). Военным было чем аргументировать.

Военный комиссар ГУ ВВС бригадный комиссар Руденко не позже 11 ноября разговаривал по этому вопросу с наркомом авиапромышленности Шахуриным, и тот дал по телефону указание Дементьеву «доложить по этому вопросу тов. Сталину». Одновременно с этим же вопросом к Сталину должен был обратиться командующий ВВС КА генерал-полковник Жигарев.

После того, как к обсуждению инициативы «подключился» главный конструктор ОКБ-15 Шпитальный, в Государственном Комитете обороны возобладало мнение, что для борьбы с танками и бомбардировщиками все же лучше использовать ЛаГГ-3 с пушкой Ш-37 калибра 37 мм. Письмо Ильюшина о постройке противотанковых штурмовиков Ил-2 с пушками Ш-37 пришлось как нельзя кстати. Выпуск ЛаГГ-3 с пушкой ВЯ отложили до лучших времен.

Однако ВВС при активной поддержке наркомата вооружения удалось убедить руководство страны повременить с постановкой на вооружение пушки Ш-37 и провести дополнительные войсковые испытания ЛаГГ-3 с пушкой Ш-37, а также проверить в бою штурмовики Ил-2 с двумя такими пушками. При этом до получения результатов войсковых испытаний и обобщения боевого опыта пушку Ш-37 следовало изготавливать небольшой опытной серией.

Основанием для такого решения, помимо особого мнения командования ВВС КА, обусловленного итогами войсковых испытаний ЛаГГ-3 с Ш-37 в 33 иап и роли в них Шпитального, послужило то, что при освоении производства пушки Ш-37 на заводе № 74 НКВ в Ижевске выявились серьёзнейшие недостатки её конструкции. Пушка оказалась нетехнологичной и очень материалоемкой для крупносерийного производства.требовалось необычайно большое количество оснастки. Только кожух пушки (наиболее крупная деталь) весил 70 кг, а его обработка требовала выполнения около 200 операций. К тому. же, запор затвора (заперетка) был не только сложным и трудоемким в изготовлении, но и весьма небезопасным при эксплуатации. Изменения, которые могли бы несколько упростить изготовление, Шпитальный и его представители на заводе, принимали неохотно с мнением заводских технологов и конструкторов считались мало.

После изучения вопроса нарком вооружения Устинов и его заместитель Новиков пришли к выводу, что пушку Шпитального надо снимать с производства, но только после отработки более технологичного образца, каковым являлся 37-мм автомат ОКБ-16 Таубина, надо оказать помощь и поддержку коллективу ОКБ-16, а выпуск пушки Ш-37 продолжить малыми партиями. Интересы ВВС и НКВ по этому вопросу сошлись.

26 ноября вышло постановление ГКО, согласно которому авиазаводам №№ 21 и 18 ставилась задача построить по 20 самолётов ЛаГГ-3 и Ил-2 с Ш-37, а заводу № 74 НКВ - изготовить и поставить наркомату авиапромышленности к концу года 60 пушек этого типа.

По некоторым данным, авиазавод № 21 к концу 1941 г. успел построить 7 ЛаГГ-3 с Ш-37, а в 1-м квартале следующего года ещё 10 машин этого типа2.

В связи с эвакуацией завода № 18 задание по выпуску войсковой серии Ил-2 с Ш-37 выполнено не было. В марте 1942 г. выпуск противотанковых Ил-2 поручили только что созданному московскому заводу № 303, но и он не смог выполнить задание. Разворачивание производства шло медленно: не хватало и станков, и квалифицированных рабочих. Тогда программу войсковой серии Ил-2 с 37-мм пушками вновь «перебросили» на завод № 18. К этому времени кризис производства на куйбышевских заводах в целом был преодолен, но сроки всё равно были сорваны: завод № 74 наркомата вооружения не поставил пушки. По состоянию на 2 августа 18-й авиазавод получил всего 6 комплектных пушек Ш-37 вместо 40.

«Такое положение приводит к тому, что 20 самолётов Ил-2. которые должны быть вооружены крыльевыми пушками, неизвестно когда будут готовы. По этой же причине нельзя предъявить никаких требований НКАП, так как пушки ему не поданы», — докладывал начальник УОС ГУ ВВС бригинженер Лешуков начальнику 12-го Управления заказов вооружения и боеприпасов ВВС генерал-майору Солпатову. Последний 7 августа обратился к наркому вооружения Устинову с просьбой дать указания «директору завода № 74 т. Иванову срочно изготовить и подать заводу № 18 40 крыльевых пушек калибра 37 мм с магазином под боекомплект 40 патронов». После вмешательства Устинова дело сдвинулось.

По всей видимости, Ил-2 зав. № 1861704 с пушками Ш-37 в ноябре-декабре 1941 г. проходил испытания на боевое применение в 312 шап 47 сад ВВС Западного фронта и получил отрицательную оценку. «Лётный состав и ведущие сильно возражают против постановки на Ил-2 двух 37-мм пушек...», - отмечалось в докладе командира 312 шап подполковника Поморцева.

2 Н.В. Якубович даёт гораздо более оптимистичную оценку постройки самолётов стип 38» (ЛаГГ-3 с пушкой Ш-37) на заводе 1Mb 21: 20 в 1941 г. и 65 в 1942 г. (Н.В. Якубович. Истребители Лавочкина, сломавшие хребет Люфтваффе. ISBN 978-5-699-27288-4, с.74). К сожалению, ссыпок на источники Якубович не приводит, а судя по положению с производство»» пушек Ш-37 эти числа вызывают сомнение - прим. рея

3 Создан на площадке эвакуированного завода №1 бывшего «Дукс», в районе Белорусская — Динамо. Позднее ММЗ «Знамя Труда» — прим. ред.

В материалах штаба ВВС КА также имеются сведения : боевом использовании этого Ил-2. В докладе Оперативного управления штаба от 2 мая 1942 г. в качестве основных недостатков установка Ш-37 на Ил-2 указывалось что из-за небольшого темпа стрельбы пушек (в среднем 169 выстрелов в минуту) лётчик в реальных условиях боя не успевает «сразу использвать весь боекомплект в одном заходе». Кроме этого, увеличение полётного веса противотанкового Ил-2 в сравнении с серийным самолётом Ил-2 снижало возможности по выполнению противозенитного манёвра. Штурмовику явне не хватало мощности мотора. Предлагалось на Ил-2 в противотанковом варианте устанавливать 8 ракетных орудий РО-132 для стрельбы бронебойными снарядами РБС-132 или-осколочно-фугасными М-13, которые должны были стать основным оружием самолёте Эти снаряды были с успехом испытаны в битве под Москвой.

В апреле 1942 г. на Брянском фронте в 42 иап (командир полка Герой Советского Союза подполковник Ф.И. Шинкаренко) 7 УАГ были проведены повторные войсковые испытания ЛаГГ-3 с Ш-37. Лётчиками отмечалась высокая эффективность при стрельбе из Ш-37 оскопочно-трассирующими снарядами, как по бомбардировщикам, так и по истребителям. Попадание одного снаряда приводило к немедленному разрушению самолёте в воздухе. Дальность открытия стрельбы в воздушном бою не превышала 300-400 м. Увеличить дистанцию не позволяло несовершенство прицела. Но и эти дистанции давали лётчикам значительные преимущества по сравнению с пушкой ШВАК или пулемётами БС при атаке немецких бомбардировщиков, которые имели оборонительные пулемёты нормального калибра. Самолёт устойчиво пикировал под углом до 60°, но наивыгоднейшими углами для атаки наземных целей считались 30-40°. При стрельбе из пушки по воздушной цели длина очереди ограничивалась 3-5 выстрелами, иначе самолёт терял скорость из-за отдачи. Это было особенно опасным в маневренном бою с истребителями противника Стрельба на пикировании очередями длиной до 5-7 выстрелов практически не сказывалась на точности, что было важно при атаке бронетехники. Считалось, что можно с успехом поражать танки с толщиной брони до 40 мм. Противотанковый ЛаГГ-3 проигрывал немецким истребителям Bf 109F в скорости и манёвре на вертикали. Требовалось увеличить скорость самолёта на 40-50 км/ч, улучшить его маневренность, сделать более лёгким управление. Боекомплект к пушке предлагалось довести до 40 снарядов, так как некоторые лётчики в первой же атаке расходовали все патроны. По общему мнению командования полка лётчики, летающие на ЛаГГ-3 с «большой» пушкой, должны были иметь только отличную стрелковую и лётную подготовку. При этом вне зависимости от уровня подготовки рекомендовалось давать лётному составу систематическую тренировку в стрельбе по малоразмерным целям.

Исходя из положительного боевого опыта противотанковых ЛаГГ-3, в ОКБ-П5 А.С. Яковлева попробовали примерить 37-мм пушку к серийному истребителю Як-7б. Самолёт Як-7-37 с мотор-пушкой Ш-37 (20 снарядов) был построен на заводе № 153 в Новосибирске и с 15 апреля по 10 мая 1942 г. проходил совместные заводские и государственные испытания.

Для размещения пушки и сохранения центровки кабину лётчика сместили назад на 400 мм, а заднюю кабину полностью ликвидировали.

Поскольку Як-7-37 по лётным данным был близок к Як-7б, а по весу секундного залпа (4,26 кг) превосходил все советские истребители, в том числе и серийный ЛаГГ-3 с такой же пушкой (3,53 кг), но уступал ему в живучести, было решено сначала выпустить небольшую серию. Предполагалось испытать самолёт в бою, после чего сделать вывод о запуске его в массовое производство. Постановлением ГКО от 20 июня 1942 г. завод № 153 обязывался к 5 сентября изготовить 20 Як-7-37 войсковой серии. Всего построили-22 Як-7-37.

Развития Як-7-37 не получил, поскольку к моменту окончания его войсковых испытаний в серию уже пошёл истребитель Як-9 М-105ПФ с лучшими данными. Все дальнейшие работы по увеличению мощности огня проводились уже на «девятке».

Учитывая положительные результаты боевого применения под Москвой ракетных снарядов типа М-13 с осколочно-фугасной боевой частью, Ильюшин 1 марта 1942 г. обратился к Сталину с предложением снабдить самолёты Ил-2 в достаточном количестве реактивными снарядами этого типа, а ракетные снаряды калибра 82 мм, как малоэффективные при действии по бронетехнике, снять с самолёта. Одновременно предлагалось не расходовать самолёты Ил-2 и снаряды М-13 *в течение ближайших 2-х месяцев, а начать производить накопление их к весенним операциям для истребления танков врага». По расчётам получалось, что за март и апрель можно будет вооружить около 50 штурмовых авиаполков (порядка 1000 Ил-2) и снабдить их достаточным количеством снарядов М-13. Такой группировки штурмовиков при условии их массированного применения на танкоопасном направлении было достаточно для нанесения сокрушительного удара по танковым колоннам.

При этом считалось необходимым «сажать на самолёты Ил-2 только лётчиков уже воевавших на Ил-2 и даже среди них сделать отбор лучших». Новичков сажать на Ил-2 предполагалось «только после того, как будет исчерпан резерв воевавших на Ил-2». По мере формирования полков необходимо было сдавать им небольшую подготовку, обратив внимание на то, чтобы лётчик умел как можно эффективнее использовать оружие самолёта Ил-2 и преподать всем единство способов атаки различных целей». Прикрытие Ил-2 требовалось обеспечить из расчёта 3 истребителя на 9 штурмовиков.

/.../


Оптимальный калибр

Используя результаты полигонных испытаний авиационного пушечного вооружения, можно рассчитать вероятность поражения наземных и воздушных целей различного типа применительно к условиям боев периода 1941-45 гг.

В расчётах принимались технические характеристики авиапушек отечественного и зарубежного производства: при стрельбе по воздушной цели - «Испано» Mk.ll, MG151/20, МП-20, Г-20, НС-23, МК108, МП-37, МП-45, Виккерс S, Н-57, при стрельбе по наземной цели - ВЯ-14,5, «Испано» Mk.ll, ВЯ-23, МК103, МП-37, Виккерс S, МП-45, Н-57.

Получается, что при действии по истребителям более чем достаточную вероятность поражения в одном заходе показывают артсистемы калибра 20-37 мм, по средним бомбардировщикам и бронированным штурмовикам - 30-45 мм, а по тяжёлым бомбардировщикам - 37-57 мм. При стрельбе по бронетранспортерам эффективны калибры 15-37 мм, по лёгким танкам - 25-37 мм, а по средним танкам - 50-57 мм и выше.

Но если рассмотреть в качестве критерия оценки эффективности стрелково-пушечного вооружения отношение вероятности поражения цели (самолёт, бронетехника) к весу оружия и боекомплекта — Рц/Gспв, то наилучшие результаты получаются у артсистем калибра 23-30 мм. Калибр 23-25 мм является оптимальным при действии по самолётам, а калибр 30 мм - при действии по легкобронированной технике (бронетранспортер, лёгкий танк). Соответственно, первым калибром целесообразно вооружать истребители завоевания господства в воздухе, а вторым - истребители-бомбардировщики и штурмовики.

Именно по этим причинам калибры 23 и 30 мм к середине 1950-х гг. закономерно стали основными для советского авиационного пушечного вооружения.

Дальнейшее развитие определяющих характеристик автоматов этих калибров - баллистика, темп стрельбы, могущество боеприпаса, вес пушки, привело к принятию калибра 30 мм как единого для системы артиллерийского вооружения отечественных ВВС для действий и по воздушным, и по наземным целям. Это позволило при высокой эффективности-действия по типовым целям унифицировать схемные решения оружия, минимизировать номенклатуру боеприпасов, упростить обслуживание и удешевить эксплуатацию.

«На войне, как на войне» или «легенды и мифы» танковых побед

Боевая авиация в ходе Второй Мировой войны не приобрела необходимых противо-танковых свойств. Массовое уничтожение танков из авиационного оружия, широко разрекламированное в печати всех воевавших стран, относится всё же к разряду «охотничьих рассказов».

Потери в бронетехнике от авиации были незначительными в сравнении с потерями от огня артиллерии, мин и фугасов. В то же время сведения о потерях противника завышались в несколько раз.

В этой связи интересно привести введённые в действие в июне 1944 г. немецкие «Правила подтверждения уничтожения бронетехники экипажами самолётов». Для признания победы было достаточно подтверждения воздушным свидетелем, не входящим в экипаж самолёта, наземным свидетелем или фотоснимком. К донесениям прикладывалась «наглядная схема, из которой по возможности была бы видна общая наземная обстановка в момент атаки».

Высокая значимость моральной составляющей победы над бронецелыо позволяла немецким командирам ограничиваться лишь донесениями самого экипажа и других лётчиков из состава группы, а также фотоснимками.

Надо учитывать, что фотокинопулемёты, если таковые имелись на самолётах фиксировали не столько результат, сколько факт попадания снарядов в бронетехнику, а фотоснимки района удара поля боя, не позволяли объективно оценивать результативность действия авиации (по танкам на поле боя работают ещё и артиллерия и свои танки).

На одной из конференций по обмену опытом войны командир 3 гшак генерал-лейтенант Степичев говорил: «Уменя и моих командиров здесь какое-то непонимание того, как этот вопрос сейчас ставится. Требуют, чтобы штурмовики обязательно фотографировали результаты бомбометания. Это для меня понятно когда работаем мы по скоплениям войск, колоннам, мостам, ж.д. станциям. Но я никак не могу понять одного момента: работаем мы на поле боя и вот, к примеру, 14 самолётов работают с круга, поочередно сбрасывают бомбы, и производится фотографирование, или под Орлом — проходят 180 самолётов в группах и все бомбят. После получается снимок — горят 36 танков, но била ведь и артиллерия 7-й армии, как рассудить эти фото, чтобы не пойти на ложь. Для чего здесь фотоконтроль. Для того чтобы удовлетворить некоторых чиновников. Зачем мне фото с воздуха, если я сам на горе и всё вижу. /.../ Необходимо подходить реально: там, где ярко выраженная цель, там снимки должны быть 100%».

По этим причинам в ВВС КА, начиная с середины войны, победы над танками противника лётчикам старались записывать лишь на основании официальных подтверждений наземных войск. Большая часть вылетов контролировалась представителями от штабов частей и соединений, а донесения в вышестоящие штабы регулярно проверялись комиссиями с выездом в район действий авиации. Судя по документам, подтверждалась примерно третья часть заявленных побед.

Такой подход позволил приблизить результа-тивность авиации по докладам штабов частей и соединений к реально наблюдаемым результатам. По сравнению с предыдущими годами лётчики и командиры стали более осторожными при составлении донесений о причинённом противнику уроне.

Анализ боевого опыта, материалов работы специальных комиссий и полигонных испытаний вооружения Ил-2 по трофейным танкам позволяет утверждать, что счета лучших лётчиков-штурмовиков ВВС КА в действительности не могли превысить 15-20 единиц бронетехники. В это число, помимо танков и САУ, необходимо включить и бронемашины.

Успехи лучших немецких лётчиков были не выше. Это следует как из сопоставления реальных потерь советских танковых частей с данными немецкой стороны, так и из сравнительного анализа противотанковых возможностей Ju 87G, Hs 129B, Fw 190F и Ил-2.

Всего же 15 наиболее результативных советских лётчиков, воевавших на Ил-2, за годы войны могли вывести из строя и уничтожить 160-180 единиц бронетехники Вермахта. Достойный результат, учитывая, с каким сильным и опасным противником пришлось бороться.

Автор выражает искреннюю благодарность В.В. Петрову, С.Н. Резниченко, В.В. Сенному, Г.П. Серову за дружескую поддержку при подготовке настоящей работы. Использовались документы и материалы ЦАМО РФ, РГВА, РГАЭ, ГАРФ.

Печатается с сокращениями. Полная статья в "Легенды и мифы авиации. Выпуск 8".

Источники

  • Противотанковое вооружение ВВС КА в 1941-45 гг.: непростая история 37-мм авиационных пушек /О.В. Растренин. Легенды и мифы авиации. Выпуск 8/