1 2 3 4

Среди любителей истории военной авиации бытует мнение, что немецкие лётчики-истребители воевали лучше советских.

Это мнение основано на том, что на счету у германских асов в несколько раз больше сбитых самолётов, чем у наших. (Например, Э.Хартманн одержал 352 победы, тогда как лучшие наши истребители И.Н.Кожедуб и А.И.Покрышкин – 62 и 59 соответственно). И соотношение потерь самолётов с обеих сторон также говорит о превосходстве Люфтваффе над ВВС РККА. А еще считается, что господство в воздухе, которое имели советские ВВС в последние полтора года войны, было достигнуто лишь по причине значительного численного превосходства советской авиации и ценой огромных потерь.

Ряд авторов (А.Смирнов, Ю.Рыбин, М.Зефиров, и др.) в своих книгах по истории военной авиации укрепляют в общественном сознании это мнение.

Например, А.Смирнов в книге «Боевая работа советской и немецкой авиации в Великой Отечественной Войне» пишет: «Свою задачу – борьбу с авиацией противника – истребители решают прежде всего путём уничтожения вражеских самолётов. ...Поэтому наиболее эффективной следует считать ту истребительную авиацию, которая в состоянии уничтожить как можно большее количество самолётов противника, потеряв при этом от воздействия последнего наименьшее количество своих». [2] И делает вывод: «Таким образом, в люфтваффе на один истребитель на Восточном фронте приходилось на порядок больше сбитых самолётов противника, нежели в советских ВВС. Уже одно это доказывает, что немецкая истребительная авиация действовала гораздо эффективнее, чем советская.»

Ю.Рыбин, описывая противостояние в небе Крайнего Севера, приходит к такому же выводу: «соотношение истребителей было примерно 1:7, конечно, не в пользу «Люфтваффе»... Общие же боевые потери составили: 142 самолета с нашей стороны и 63 у немцев; погибло летчиков соответственно 61 и 19... Выше приведенные цифры говорят сами за себя, кто лучше воевал…» [3]

Из подобных книг следует, что мы должны не гордиться великой Победой, а сожалеть о слишком высокой цене, которую пришлось за неё заплатить.

Данная статья разрушает миф о превосходстве немецких лётчиков. В ней обоснована ложность числовых критериев эффективности, лежащих в основе этого мифа, и показано, что одной из причин поражения Германии стала ошибочность стратегии развития и использования её истребительной авиации.

Критерий эффективности – число сбитых самолетов?

Современные историки в своих трудах об истребительной авиации исследуют лишь то, что связано с количеством сбитых самолётов, – потери самолётов каждой из сторон (как итоговые, так и за различные временные промежутки, отдельно по крупным сражениям и т.д.), личные счета истребителей-асов, методики подтверждения воздушных побед в ВВС двух стран, масштабы приписок. Часто пилотов-истребителей оценивают и по более сложным критериям, например – по отношению числа сбитых самолётов к количеству проведённых воздушных боёв (своеобразный КПД лётчика-истребителя), или по отношению числа сбитых к количеству собственных поражений (для тех, кому приходилось спасаться на парашюте) и др. Но всё равно эти показатели являются функциями личного счёта сбитых.

Одним словом, исследования по данной теме крутятся вокруг числа сбитых самолётов.

А между тем, немецкие и советские истребители действовали по-разному, решали разные задачи, применяли разную тактику. Тот же А.Смирнов пишет:

«Немецкие истребители, как правило, решали наступательные задачи:

1) «расчищали небо» перед своими бомбардировщиками на направлениях главных ударов своих или советских наземных войск;

2) занимались «свободной охотой» на этих направлениях, а также над советскими аэродромами.

Советские же «ястребки» использовались в основном для решения оборонительных задач:

1) для прикрытия наземных войск путем воздушного патрулирования над занимаемыми ими районами;

2) для прикрытия штурмовиков и бомбардировщиков путем их сопровождения.» [2]

И у Ю.Рыбина по этому поводу сказано вполне определённо:

«У немцев и у нас был разный подход к действиям истребительной авиации. (Здесь и далее выделение жирным шрифтом моё – В.И.) Перед немецкими летчиками-истребителями стояла основная задача - уничтожение самолетов противника, а не прикрытие сухопутных войск и боевых кораблей... При таком подходе немецкие летчики чаще использовали тактику "свободной охоты"... В то же время для наших летчиков основной задачей было прикрытие военных объектов…» [4]

Любопытная получается ситуация. Все знают, что истребители двух стран воевали по-разному (разные задачи, тактика и т.д.), однако сравнивают их по одному общему критерию – числу сбитых самолётов.

Возникает вопрос: а действительно ли число сбитых самолётов является критерием эффективности и для германской, и для советской истребительной авиации?

Вначале рассмотрим советскую авиацию.

Советская истребительная авиация

Вопрос на засыпку: кто из двух советских лётчиков-истребителей лучше воевал: обладатель мирового рекорда по количеству сбитых немецких самолётов Иван Никитович Кожедуб или никому не известный Иван Иванович Кожемяко, сбивший, по архивным данным, всего один вражеский самолёт? [1]

И читатели, и военные историки недоуменно поднимут брови: ну разве не очевидно?

Оказывается, далеко не очевидно. Рассмотрим этот вопрос.

Для чего была создана советская истребительная авиация, какое место занимала в Вооруженных Силах, какие задачи выполняла?

Полевой устав Красной Армии гласил: «Главнейшая задача авиации заключается в содействии успеху наземных войск в бою и операции». То есть, Военно-Воздушные Силы не ведут какую-то свою независимую воздушную войну, а являясь частью Вооруженных Сил (их подсистемой), служат достижению общей для Вооруженных Сил цели (победа в войне). Непосредственно линию фронта двигают наземные войска, а содействует им в этом авиация путём уничтожения войск и объектов противника (это выполняется ударной авиацией) и прикрытия своих войск и объектов от воздействия ударной авиации противника (прикрытие – это первая крупная задача истребительной авиации). Плюс у истребительной авиации имеется и вторая большая задача: сопровождение своей ударной авиации (защита от истребителей противника). Есть у истребителей также ряд других, относительно редких задач.

В общем, прикрытие своих войск (и важных объектов) и сопровождение ударных самолётов (обеспечение их работы) – это были две самые массовые задачи советских истребителей во время войны (на которые у наших лётчиков пришлось, соответственно, более 40% и более 35% боевых вылетов [5]). На все остальные задачи (разведка, штурмовка наземных целей, «свободная охота» и прочие) наши истребители затратили около 20% от всех боевых вылетов. Таким образом, 80% работы советской истребительной авиации – это прикрытие и сопровождение. И далее речь будет идти об этих двух массовых задачах.

Так по какому же критерию следует оценивать эффективность советских лётчиков-истребителей?

Ясно, что этот критерий должен быть своим для каждой задачи (поскольку задачи принципиально различны) и отражать именно результат выполнения поставленной задачи, а не что-то другое.

Очевидно, что число сбитых самолётов противника не говорит о том, насколько хорошо выполнена поставленная задача. Из того, что при выполнении задачи по прикрытию наземных войск нашими истребителями сбито два «Юнкерса», не следует информация о том, сколько бомб упало на наши войска. А из того, что при выполнении задачи по сопровождению «Илов» сбит «Мессершмит», не следует информация о том, понесли ли сопровождаемые штурмовики потери от вражеских истребителей.

Следовательно, количество сбитых самолётов не может являться критерием эффективности для советской истребительной авиации и для отдельных лётчиков-истребителей. Сбитые – это хоть и желательный, но не более чем сопутствующий результат.

Сбить пару вражеских истребителей при сопровождении штурмовиков – это очень хорошее дополнение к успешному выполнению задачи, когда ни один штурмовик не потерян. Так сказать, «плюс» к «пятёрке». Если же половина охраняемых «Илов» была потеряна, то никакое количество сбитых в этом боевом вылете «Мессершмитов» не оправдает наших истребителей, и тут уже не дырки для орденов готовь, а топай к начальству на разбор полётов... К слову, забавный случай описан лётчиком Г.В.Кривошеевым: «Штурмовики и истребители базировались на одном аэродроме. С четверкой штурмовиков послали пару. …Штурмовики проштурмовали, ребята провели воздушный бой с восьмеркой истребителей противника. Сбили два самолёта. Парой! Стали выходить на свою территорию. Штурмовики пролетели мимо аэродрома. Видать, перепугался их ведущий. …У наших кончается горючее. Решили: «Хрен с ними – задание выполнили, сопроводили, вывели из боя». Пошли на посадку, а штурмовики полетели дальше. Только сели, подъезжает на «Виллисе» полковник, командир штурмового полка: «Мудаки, вашу мать, я вам доверил лучших лётчиков, а вы, засранцы, молокососы, сержанты, отдали их на растерзание! Старшина, снять с них пистолеты. Веди в капонир, лично расстреляю». …Их старшина ведёт в капонир. А в это время механик …увидел, что штурмовики идут уже с северо-востока на аэродром. Он только и смог, что крикнуть: «Командир!» – и рукой показывает – летят. Полковник хотя бы извинился – «Старшина, отдай им пистолеты». Сел в «Виллис» и уехал.» [1] Вот так: с точки зрения количества сбитых, результат был выдающийся (парой сбили два «мессера» из восьми), но кого это будет волновать, если при этом поставленная задача не выполнена? (К счастью для лётчиков, в данном случае недоразумение вовремя раскрылось).

Аналогично и для второй массовой задачи (прикрытие войск и объектов от ударной авиации противника): важнее не дать врагу отбомбиться по прикрываемой цели (разогнать строй бомбардировщиков, кого-то из них, возможно, повредив, а остальных, создав им угрозу сбития, принудить отказаться от своей цели и повернуть назад), чем уничтожить пару «Юнкерсов», не предотвратив удара остальных бомбардировщиков по своим войскам.

Лётчик Л.И.Торопов на вопрос «Как вам ставились задачи: сбивать самолеты, или не допустить их до какого-то защищаемого объекта?» так ответил в своём интервью:

«… когда наши форсировали Дунай южнее Будапешта, к нам в полк прилетел командир нашей дивизии полковник Тараненко и командующий сухопутной армии. …Собрали летный состав, и командующий наземной армии, которая форсировала Дунай, ставил нам задачу. …Он говорил: Ребята, мы захватили кусочек на западном берегу, кусочек небольшой. Немцы нас стараются спихнуть оттуда всеми силами. Мы навели понтонный мост, его разбомбили. Вот сейчас мы наводим новый понтонный мост, и ваша задача - не дать разбомбить. Я знаю, что вас мало, а их будет приходить много. Ваша задача не сбивать, ваша задача не дать прицельно бомбить. Пусть они сбрасывают бомбы куда угодно, даже на наши войска, но чтобы понтон уцелел. Кидайтесь на них, между ними шныряйте, как хотите, но не дайте им прицельно бомбить. Если вы не собьете ни одного самолета, но сохраните мост понтонный, я подпишу наградные листы. Если вы сотню самолетов собьете, но понтонный мост разобьют, ни одного не подпишу!» [14]

Итак, из всего вышесказанного следует: число сбитых самолётов – это ложный критерий эффективности советской истребительной авиации и лётчиков-истребителей, так как он не отражает результат выполнения поставленных задач.

Тем не менее, этот ложный критерий эффективности используется всюду и всеми. Соотношение потерь самолётов с обеих сторон называют «результатом» воздушных боёв и сражений, а по числу сбитых самолётов судят о «результативности» лётчиков-истребителей.

Подтверждать это примерами можно бесконечно – достаточно открыть любую книгу об истребительной авиации, залезть на первый попавшийся интернет-сайт по данной тематике.

Приведу лишь несколько примеров.

В сборнике Н.Г.Бодрихина, в словах «от автора», сразу заявляется: «В книге собраны сведения о самых результативных советских летчиках-истребителях. На основании документальных данных установлены имена асов, одержавших 15 и более личных побед. Кратко очерчены итоги их боевой работы: число боевых вылетов, воздушных боев, уничтоженных самолетов противника. Даны биографические справки на тех из них, кто сбил двадцать и более неприятельских машин.» [8] Вот так: «результативность» есть количество сбитых самолётов. А вот пример сведений о «результативных лётчиках» из этого сборника: «Сивцов Николай Степанович …Воевал на ЛаГГ-3, Як-1, Як-7Б в составе 867-го иап 207-й иад… провел около 100 боевых вылетов, в 40 воздушных боях лично сбил 28 самолетов противника. Зам. комэска 867-го иап ст. лейтенант Сивцов к осени 1943г. был одним из результативнейших советских асов, отличавшимся наивысшей результативностью в боевой работе: около 3,5 боевых вылетов на один сбитый самолет противника.» – Здесь в качестве «результативности» фигурирует функция от числа сбитых: отношение количества боевых вылетов к числу сбитых.

Вот пример кратких справок о лётчиках-истребителях, данных М.Быковым, из сборника «Я дрался на истребителе»: «Забегайло Иван Игнатьевич, капитан, всего за время участия в боевых действиях выполнил 453 боевых вылета, в 99 воздушных боях сбил 16 самолетов лично и 6 в группе. Войну закончил в составе 54 Гвардейского ИАП. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина, Красного Знамени, медалями.» [7] И здесь единственный показатель эффективности боевой деятельности лётчика – это опять же число сбитых им самолётов противника. При этом даже не сказано, какие задачи он выполнял (прикрытие, сопровождение, или еще что-нибудь). Показан лишь сопутствующий результат, и ни слова о результатах выполнения поставленных задач.

В статье «Французы в ВВС РККА» так описан день, который для пилотов полка «Нормандия-Неман» «оказался одним из удачных: французам удалось сбить 8 и подбить 3 вражеских самолета.» [12] А какие задачи они выполняли в этот день? И насколько хорошо справились с этими задачами? К какой оценке прибавить плюс за сопутствующий результат (сбитых)? К пятёрке, тройке или двойке?

К.Смирнов (не путать с А.Смирновым) в статье «Загадка успеха воздушных асов» говорит про Ивана Кожедуба: «Первый вражеский самолет Кожедуб сбил 6 июля 1943 года, это был пикирующий бомбардировщик "Юнкерс-87". До своего первого сбитого молодой пилот совершил более 30 безрезультатных боевых вылетов.» [13] Вот так: раз ничего в этих 30 вылетах будущий трижды Герой не сбил, значит и нет результата – зря летал, напрасно топливо жёг. Наверное, забыл К.Смирнов, что перед каждым из этих «безрезультатных» вылетов Кожедуб (как и другие лётчики) получал приказ не «сбить», а «прикрыть» или «обеспечить». И что в каждом вылете обязательно был какой-то результат выполнения поставленной задачи, а не только отсутствие или наличие сопутствующего результата (сбитых вражеских самолётов).

Очень редко, но всё же можно встретить в литературе информацию о результате выполнения советскими истребителями их основной задачи (прикрытия или сопровождения).

«…30 августа звено “Яков” под командованием капитана Сибирина и шесть “Яков” “Нормандии” под командованием старшего лейтенанта Бегена прикрывали войска в районе Ельни. Они встретили до 40 Ju-87 под прикрытием Fw-190. Десять “Яков” обратили в бегство всю эту группу, не дав “Юнкерсам” прицельно отбомбиться. Результаты боя - сбито 5 Ju-87, 2 “Юнкерса” и один “Фокке-Вульф”. Потерь не было. ...31 августа …9 “Яков” …встретили до 40 бомбардировщиков He-111 под прикрытием 20 Fw-190. Результаты боя: сбит “Хейнкель”, 3 “Фокке-Вульфа”. У французов в этом бою погибли два летчика.» [10] Как видно, совершенно случайно в этом тексте затесалось упоминание о результате выполнения задачи по прикрытию войск (сорвали удар немецких бомбардировщиков). Но это сообщение об основном результате даже и не названо результатом, а под «результатом» преподнесено количество сбитых врагов и своих потерь.

Закончим с примерами из военно-исторической литературы и подведём промежуточный итог: для оценки и сравнения лётчиков-истребителей используется в основном число сбитых ими самолётов противника (либо простейшие функции от этого числа). А для оценки действий истребительной авиации – соотношение количества сбитых самолётов и собственных потерь.

Почему же и во время войны, и после неё истребительную авиацию и отдельных лётчиков оценивают по этому ложному критерию эффективности?

Вижу лишь одно и притом очень простое объяснение этому явлению. Ложный критерий используется потому, что истинный критерий эффективности не существует в природе.

Всё дело в непреодолимой сложности сведения в одну формулу (для получения одного числа, пригодного для сравнения и оценки) большого количества параметров, которые надо учесть при вычислении объективного (истинного) критерия эффективности. К тому же, многие из этих параметров практически невозможно определить.

Для иллюстрации рассмотрим одну из двух массовых задач советских истребителей – сопровождение ударных самолётов.

Вылетает группа истребителей на сопровождение штурмовиков с задачей не допустить их потерь от воздействия истребителей противника. Чтобы оценить, насколько хорошо истребители справились с задачей, надо знать не только потери штурмовиков, потери наших и вражеских истребителей, но и условия, в которых истребителям пришлось действовать – чтобы понять, можно ли было достигнуть лучшего результата в той конкретной ситуации. Ведь про одну ситуацию можно сказать «не уберегли ВСЕГО три Ила» (в тяжелых условиях), а про другую – «потеряли ЦЕЛЫХ два» (в более лёгких условиях). А условия характеризуются большим количеством факторов. В том числе:

- тактико-технические характеристики наших и вражеских самолётов;

- количество нападающих вражеских истребителей;

- достаточность сил, выделенных для сопровождения;

- поведение штурмовиков при нападении вражеских истребителей (одни могут пассивно полагаться на прикрытие своих истребителей, а другие – грамотно взаимодействовать огнём и манёвром со своим прикрытием, намного повышая оборонительные возможности);

- тактическая грамотность и боевой опыт всех лётчиков, особенно командиров групп штурмовиков и прикрывающих истребителей;

- погодные условия и время суток: наличие у противника возможности внезапной атаки;

- количество и качество зенитного прикрытия цели, наличие на обратном пути в группе штурмовиков поврежденных зенитной артиллерией самолётов;

- удалённость объекта атаки штурмовиков от линии фронта;

- условия полёта штурмовиков (компактно летящую группу самолётов защитить легче, чем расколовшуюся и растянувшуюся на километры, например, при отходе от цели);

- и много других факторов.

Очевидно, что учесть все эти факторы, выразить их количественно и связать формулой для сведения к одному-единственному числу, пригодному для оценки и сравнения, не представляется возможным.

Ничуть не легче обстоит дело и с определением истинного критерия эффективности для второй массовой задачи – прикрытия наземных войск и объектов. (Желающие могут самостоятельно перечислить все факторы, которые необходимо было бы учесть).

Как же тогда оценивало работу советских истребителей их командование? Ведь без оценки результатов работы невозможно руководить, управлять, воспитывать подчинённых.

1 2 3 4